Посеем семена добра…

 

   Месяца два назад позвонила бывшая одноклассница. Последний раз мы виделись с ней довольно давно, но перезванивались, и были в общем-то "в курсе" того, что происходило в наших судьбах за все эти долгие годы  "после школы". Немного предыстории.

    Звали ее Люськой. Все так звали. И это получалось не обидно, а ласково.Она всегда любила рисовать, была лучшей на уроках домоводства. Шила с большой охотой. Ее никогда не интересовала наука, и она откровенно мучилась среди нас, "ботаников" по призванию. Я иногда задумывалась над тем, зачем ее родителям понадобилось отдавать ребенка в спецшколу, когда у нее явно был стойкий интерес к "творчеству руками". Промучилась она в этой нашей политехнической школе, кое-как сдала экзамены, и мы потерялись лет на десять. А потом… совершенно случайно я увидела ее фотографию в одном из очень известных журналов, где рассказывалось о замечательном русском дизайнере одежды, которая "покорила" строгих европейских леди. С фотографии на меня смотрела Люська, наша замечательная Люська, все с той же копной  волос, с милым лицом и совершенно зелеными глазами. Тогда мне было очень радостно за то, что она "состоялась".

   Время прошло, и забылась статья. А где-то спустя несколько лет вдруг раздался телефонный звонок. Это был староста нашего класса, теперь физик-теоретик  и папа трех сыновей, припорошенный сединой и все такой же весельчак и "рифмоплет", как он себя называл. Он звал на "Вечер встречи" в нашу школу, потому что она скоро должна была закрыться. Меня тогда очень удивило это известие. Старинная школа, которую помнила моя мама, которую закончили  и многие дети моих одноклассников.  Оказалось, что здание капитально ремонтируют-реставрируют и открывают потом какую-то "академию" каких-то искусств. И я поехала на эту встречу не только, чтобы увидеть друзей, но и попрощаться с чем-то очень дорогим в моей жизни. 

   Как приятно было  вновь видеть однокашников, изменившихся, и все-таки узнаваемых. И Люська тоже приехала. Она казалась необычным тропическим цветком в клумбе отечественных ноготков и настурций. На ее милом лице было написано торжество, будто наконец, ей удалось убедить весь класс в том, что и она кое-что значит.  Или что в этом мире имеют значение не только "ботаники", но и те, кто умеет раскрыть красоту самых простых вещей. Например, женских платьев.  Вечер был замечательным. Мы все обменялись телефонами еще раз, оказалось, что половина нашего класса теперь  живет за  рубежом. Но мы надеялись не потеряться.

   Люська позвонила спустя несколько месяцев и стала радостно рассказывать о своей очень яркой и необычной карьере. Мне нравилось ее слушать. В ней было так много жизни, какой-то простой и очень мощной силы, из нее просто бил творческий фонтан. За это время она успела выйти замуж родить дочку, открыть свою фирму и вырастить группу учеников, с которыми вместе и организовала собственное производство модельной одежды.

  — Ты выглядишь, как школьная учительница, как мокрая курица, — щебетала она в трубку, — Мы придумаем тебе новый имидж, мы раскроем все, что ты так усердно в себе прячешь. Ой, — раздалось в ухе звонкое и веселое, — я приеду на днях, заберу тебя с собой и верну совсем в другом качестве.

   По опыту знаю, что водопаду сопротивляться глупо.  Я молчала и уповала. Тем более, что это может и не произойти, а если и случится, то не теперь,  потому как мою Люську изолирует от меня диаметр нашего огромного города. Мы с ней, возможно, поговорим и на этом все закончится. Чтобы ее не расстраивать я не сопротивлялась.

  Так вот, не тут-то было. Она приехала ко мне на прием. Ни много ни мало за рулем какой-то очень красивой иномарки и победоносно войдя в кабинет, решительно сообщила:

    — Я за тобой.

У меня оставался последний человек по записи. Я ей предложила подождать в приемной, но она, сверкнув зеленым глазом, очень настойчиво попросила поприсутствовать.  Получив категорическое "нет", как школьница, которой ни за что поставили двойку, насупившись, удалилась в приемную.

  Через час, когда прием закончился, Люська уже совершенно успокоившаяся и опять полная сил и энергии, сидела с секретарем за чаем уписывая за обе щеки пирожные "Наполеон". Увидев меня, широко улыбнулась и скомандовала:

   — Поехали.

Мы зашли ко мне в кабинет. Усадив ее в кресло, стала осторожно рассказывать о своей жизни, о том, чем она наполнена кроме работы, чем занималась все это время. Глаза Люськи широко распахнутые выдавали какое-то сильное удивление-растерянность. Человек она очень добрый и искренний. Слегка поутихнув, выдохнула:

   -Да ты что? И что же мне теперь с тобой делать? Даже красить тебя не будем?

И получив мое "нет", добавила:

   — Ну уж и не знаю, что сказать. Ужас какой.

И я засмеялась. На ее искренний "ужас", на детскую, очень непосредственную реакцию, на откровенное желание сделать для школьной подруги что-то приятное и "классное", чему она  научилась за эти годы.

    — Ну ладно, — Люська не собиралась так быстро сдаваться, — давай тебе сошьем что-нибудь. Что-нибудь такое раскрасивое, чтобы все ахнули! А?

И мы поговорили еще. И тогда она совершенно искренне сказала:

   — Знаешь, я ничего не понимаю в этой твоей жизни, но если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, ты мне обязательно позвони.

Я не позвонила. Позвонила она. С этого, собственно, и начинается рассказ.

К этому времени Люська стала бабушкой и мне очень сложно называть ее этим детским именем. Итак, позвонила Людмила Анатольевна.

   — Как я рада тебя слышать, — знакомый голос щебетал так, будто мы вчера расстались, — У меня к тебе дело. Серьезное. Ты не думай, просто караул. Понимаешь, у меня внучка, хорошая такая девочка. Но у нее какая-то не такая голова.

   — Постой, прервала я свою эмоциональную одноклассницу, — что значит не такая голова? Родовая травма?

   — Да нет, какая травма, не было ничего особенного. Просто она с детства какая-то не такая. Ей сейчас шесть лет, она уже вовсю читает, сочиняет что-то, словом, странная девочка.

    — Люсь, послушай, давай все-таки по порядку. То, что девочка читает и сочиняет в шесть лет — это норма, а не странность.

   —  Скажешь тоже, — Люська начала нервничать еще сильнее.- Я терпеть не могу всю вашу науку, Женька моя — модель. Муж ее — модель. А это в кого? Слушай, я тебя прошу, посмотри внучку. Упустим, я себе век не прощу.

    — Да приезжай, конечно, приезжай, когда захочешь, приезжай ко мне домой. Будем вместе чай пить и разговоры разговаривать.

   Люся воодушевилась:

   — Завтра?

   — Погоди, завтра я не смогу, у меня прием вечерний. Давай  послезавтра. Это будет суббота, ты как, свободна?

   — Спрашиваешь!  Будем у тебя утром. Диктуй адрес.

В субботу они приехали. Бабушка и внучка. Я не знаю модельного бизнеса и всякого там гламура, но смотреть на них обеих было  приятно. Они были словно с картинки какого-то очень редкого журнала. Все на них так ладно сидело, все было так подобрано, и, главное, они не замечали, что обе такие "раскрасавицы". И это было приятно. Видимо, ухаживать за собой и "выглядеть" для бабушки стало обычным делом, а внучка просто и не знала  других вариантов.

Девочку звали  Василиса, бабушка называла ее Вася. Мы расположились за чаем и тут начались "мои удивления". Оказалось, что Вася учится в четвертом классе. Напоминаю, девочке шесть лет. Конечно, она пошла в школу не в два года. Просто ее отдали в первый класс в шесть лет, потому, как говорит бабушка, "из молодых, да ранних". А из первого класса сразу перевели в четвертый, чтобы девочка не потеряла интерес к учебе. Она обучалась с огромной скоростью. И, главное, что ввергало маму и бабушку в ужас, девочка очень любила учиться.

   — А почему вы редко гуляете с вашей собачкой?  — спросила меня Вася.

   — Ну вот, началось, — прошептала Люся.

   — Да брось ты, не паникуй, — ответила я ей таким же шепотом, потом очнувшись, рассмеялась, —

Люська — не дирижируй.

   — А с чего ты взяла? — спросила я Васю.

   — Она очень часто подходит к приоткрытому балкону и так вдыхает воздух, будто это что-то самое желанное и недоступное, — "просто" ответила Вася.

   — Знаешь, зимой с такими крошками лучше не гулять. Они очень мерзнут и быстро простужаются. Она весит всего два килограмма.

   Вася засмеялась:

   — Ее нужно было назвать пол-кота, правда? — девочка гладила маленькую спинку.

   — Я знаю, бабушка очень беспокоится из-за моего сочинения, потому что маму в школу вызывали.

   — Вот как?

   — Ну да, нам задали сочинение на тему: "Почему я люблю зоопарк?" А я зоопарк терпеть не могу.

   — И ты об этом написала?

   — Ну да.

   — Вася, детка, ну мы же с мамой водили тебя туда почти все лето, и ты нам ничего не говорила, —  растеряно вмешалась бабушка Люся.

   — Сначала я думала, что мне показалось. А потом я стала наблюдать и замечать. А потом уверилась. А потом поняла, что это совершенно несправедливо.

   — И очень огорчилась? — спросила я девочку.

   — Очень. Потому что не справедливо.

   — И в чем же ты почувствовала эту несправедливость?

   — Несправедливо, что они все сидят по клеткам. Это очень плохо для них.

   — Очень плохо для них, это так. Когда я была маленькая, то всегда так думала, да и теперь так думаю. Хотя есть некоторые оправдания.

   — Какие еще оправдания? — Вася посмотрела честным и открытым взглядом.

   — Многие из этих животных уже родились в условиях зоопарка. И поэтому если их выпустить на волю, то они не выживут. Они никогда сами не добывали себе корм. Просто умрут с голода. Есть еще группа животных, которые очень редкие, вымирающие виды, и их пробуют сохранять таким образом, но теперь начали понимать, что для животных это плохо. Поэтому переводят такие проекты в большие природные питомники.

   — Я об этом читала, — сказала Вася примирительно.

   — Ужас, — опять раздался тихий шепот бабушки. — Только и делает, что читает. Даже на модельных показах — читает. Представляешь?

   — Представляю, — ответила я очень тихо, собрав все силы, чтобы остаться спокойной и не рассмеяться. Не могла я так обидеть Люську, милую, добрую Люську, которая очень не любила читать. Всегда.

 Вася играла с Бэкки. А мы пошли на кухню чай заваривать.

   — Ты не хочешь меня понять, — Люся нервничала, — я же читала о таких детях. Они сначала очень умные, а потом у них голову "сносит". Женька моя не выдержит.

   — А что, она только читает?

   — Нет, она читает всегда, когда у нее есть свободное время. Представляешь, даже телевизор редко смотрит. И то не мультики, а про путешествия и животных.

   — А ты бы предпочла мультики?

   — Все дети любят мультики?

   — Ну отчего же все? Знаешь, есть дети, которым не нравятся жестокие мультики, где все дерутся и кричат. Тем более она девочка. И,ох, какая девочка!

   — Ты думаешь?

   — А что она делает, кроме школы и чтения?

   — Ну, мы ее приучаем к нашему делу. Только она не приучается почему-то.

   — А еще?

   — А еще она ходит плавать, для фигуры и для здоровья полезно.

   — А еще?

   — А еще она любит кататься на велосипеде и на лыжах. Она уже немного на горных катается, конечно, как ребенок.

   — И несмотря на то, что девочка спортивна, много двигается ты боишься, что у нее будет  умственная перегрузка?

   — Знаешь, когда мы учились, ну в этой нашей дурацкой школе, я всегда смотрела на вас, как на уродцев каких-то. Чего вы находили в этих своих книжках? Жизнь же строиться не на книжных знаниях. Нужно еще кое-что.

   — А что, например?

   — Заниматься тем, что нравится, а не что мама с папой заставляют. Себя нужно найти. Тогда все и получится.

   — Отлично. А чтобы понять, что нравится, нужно ведь не одно что-то пробовать, правда?

   — Ну да, я вот и шила и рисовала, а потом это в бизнес вылилось. А если бы я ваши дурацкие книжки читала, чтобы с моей жизнью стало?

   — Это конечно. А ты думала, что  наш Серега книжки  читал, а сейчас , как результат, появилась лазерная полиграфия? А ветеринар Иришка,  читала в свое время книжки о животных  и отыскала в них свою профессию?

   — Ну ты еще моей внучке посоветуй котам прививки делать, — Люська сморщила носик.

   — Да что ты, какие советы? Просто мне, как и тебе хочется, чтобы твоя внучка себя нашла и была счастлива.

   Люська недоверчиво покосилась.

   — Ну?

   — Что ну?

   — Значит, ты думаешь, что она не "сдвинется"?

   — Люсь, ты успокойся, пожалуйста. Мы теперь будем часто видеть друг друга. Поживем — посмотрим. Решения принимать нужно в процессе. Сегодня все очень хорошо. И ты молодец, что позвонила и приехала. Потому что твое беспокойство говорит о том, как сильно ты ее любишь и хочешь ей добра. Пока она читает — она ищет. То, что ей интересно.

   Василиса пришла к нам.  Мы провели втроем замечательную субботу. Когда они уехали, оказалось, что на столике осталось забытым сочинение шестилетней ученицы 4-го класса Василисы Но—-й.

   В нем были такие строчки: " Животные в зоопарке похожи на срезанные цветы. Как их ни поливай, все равно завянут. Нельзя срезать цветы. Они должны прожить всю отпущенную им жизнь. Нельзя лишать свободы животных. Это жестоко".

   Может быть, действительно, сегодняшние дети — особенные?

 

 

   —