КОГДА-ТО ДАВНО….
В тихих глубинах сознания
Светят святые огни!
Ангел благого молчания,
Душу от слов охрани!
В.Брюсов
Когда приходит понимание, что слова мешают? Мешают думать, слышать, принимать. Каким образом вдруг начинаешь осознавать, что не все может выразить слово? Что оно, «точно отражающее», отражает совсем нечетко, не глубоко, не всесторонне….И чем дальше уходишь в молчание, тем более многогранными становятся образы, которые обедняют слова. Слово. Это так много и так мало. Это и возможность диалога, и передача мысли. Но это и обеднение сути и недосказанность и невыразимость. Есть ли не сказуемое? Безусловно. И оно бесценно. И для понимания этого, наверное, лучше замолчать….Тогда заметишь, как через некоторое время начнешь подбирать слова, долго, тщательно, порой, вымученно. И чаще всего подобрать не сможешь. Все они окажутся «бледными» для передачи того, что открылось в молчании.
«Влететь» в благое молчание не получиться. Долго сохраняются все внутренние монологи и диалоги. Только очень тихо, постепенно можно продвигаться по лесенке в страну «не сказуемого».
Она жила в старой, полуразрушенной загородной студии именитого художника, почившего в славе несколько лет назад. Ибо больше жить было негде. Как умела, латала стены и крышу, спасаясь от дождя. А зимами тихо засыпала в большом кресле, укутавшись старым овчинным тулупом ушедшего в иной мир хозяина дома. Прослужив у него тридцать с лишним лет, так ничего и не нажила. Но это ее не огорчало. Почти разрушенную студию он оставил ей, незадолго до смерти оформив все документы. Что это было? Подарок за верную службу? Или наказание за то, что он уходит без нее? Она об этом не думала.
Все дни были похожи друг на друга. Утренний чай, поход в Храм, скромный обед, уборка и починка дома, рукоделие, чтение, молитва и короткий сон в кресле у «мертвого» камина. Дрова стоят дорого.
Ей никогда не было скучно, одиноко. Она не тратила силы на общение по телефону и понятия не имела об интернете. К ней не ходили подружки. Их просто не было. С того самого дня, когда самая закадычная подруга предательски «увела» ее жениха. Она переносила одиночество так органично, так благодарно и так осознанно, будто оно служило наградой, а не испытанием. И имела для «старой девы» характер добросердечный и покладистый.
В Храме всегда была ровной, собранной, задумчивой. Однажды меня благословили попросить ее о помощи на кухне. Она с радостью в глазах откликнулась. Работала очень тщательно и старалась, как могла. Но ее отказались взять на постоянную работу. Потому что… она всегда молчала. Не все могут выдержать подобное. Но она не обижалась. Молчала радостно.
Это было давно. Вспомнив о ней, уже ушедшей в иной мир, я вдруг подумала, что так и не услышала ее голоса. Никогда. Только, разбирая ее вещи, после сорока дней, нашла маленькую тетрадку, в которой были вот эти строчки:
Душа, что слушает молчанье,
Устав от звуков и от слов,
Находит в тишине любовь,
Похожую на состраданье.
В безмолвие заключены слова…
