ПРИТЧИ
Наступила ранняя весна. Было холодно, и снег еще местами лежал в глубоких оврагах. Но вишневые деревья, покрылись бело розовым облаком душистых цветов. Маленькая улитка решила взобраться по стволу на самый верх. Птицы, сидевшие на ветках, удивленно чирикали, глядя на медленно ползущую улитку: «Что ты придумала? На деревьях нет плодов. Зачем тебе карабкаться так далеко?» И ответила им мудрая малютка: «Когда я доползу до самого верха – вишни созреют».
Послушник обратился к духовному отцу:
— Отче, что бы ты сказал, если бы узнал, что я пал?
— Вставай!
— А если бы пал и во второй раз?
— Снова вставай!
— И сколько это можно делать — падать и подниматься?
— Падай и поднимайся, пока жив! Потому что тот, кто упал и не поднялся, мертв.
«Радость – где ты?» — Думал послушник, глядя на ровный свет лампады. «Если я стану настоятелем – это будет радость? Если стану учителем и вокруг будет много моих учеников? Если возведу кельи для моих братьев-монахов? Или посажу фруктовый сад?» Конечно, это была бы радость. Но чего-то в ней не доставало. И тогда он вспомнил, как в один из ненастных дней, когда снег с дождем летел с неба и покрывал ледяной коркой землю и пожухшую траву, он заблудился в лесу, где собирал хворост для печи. Наступала ночь. Его одежда вымокла насквозь и промерзла. Голод и жажда мучали, а дороги к монастырю он так и не смог найти. И вдруг среди кустов он увидел огонек. Светились окна в избушке лесника. Послушник быстро зашагал на этот свет, постучал в дверь, сказал, откуда он и попросился на ночлег. В ответ сердитый голос ответил: «Много вас тут бродит по ночам. Не пущу. Иди и ищи свой монастырь». Уже под утро чуть живой добрался послушник до своего монастыря. Братья его обогрели, напоили и накормили. А потом пришел его старец, которому горе-путешественник рассказал о своем ночном приключении. Выслушав его рассказ, старец сказал: «Ты не осудил лесника, нашел внутри себя терпение и не смутился и не возроптал. В этом и есть истинная радость и спасительный путь для души».
Один послушник спросил старца: «Отчего так, отче? Мой брат читает молитвы и пребывает в добром расположении духа. А я тоже читаю молитвы, но искушения нападают на меня во всякое время, и я падаю и падаю?»
Улыбнулся старец и спросил брата: « Сколько времени в день ты читаешь молитвы?»
«Ровно пять часов», — ответил послушник.
«А твой брат?»
«О, он молится по семь часов в день», — ответил тот.
«Ну, вот видишь, он прикладывает большие усилия», — сказал старец.
Через некоторое время приходит опять печальный отрок и говорит:
«Отче, я тоже теперь молюсь по семь часов. Но брат мой, как и раньше, пребывает в добром расположении духа, а я все падаю и падаю. Отчего это?»
«Может быть, оттого, что твой брат не наблюдает за тобой и не считает, сколько времени молишься ты и в каком состоянии пребываешь?» — с доброй улыбкой ответил старец.
Как-то два инока пришли к авве Иосифу с просьбой объяснить им, лучше ли им с радостью принимать посещающих их братьев или не выражать этой радости. Они не успели ещё открыть рта, чтобы изложить ему своё затруднение, как он предупредил их вопрос и вошёл в свою келью. Там покрылся старым рубищем и прошёлся между ними в таком одеянии, не говоря ни слова.
Затем он снял с себя рубище, надел хорошую одежду, которую употреблял в праздничные дни, и снова прошёлся между ними. Наконец, он оделся, как одевался постоянно и сел с ними.
Монахи смотрели на него с удивлением, не понимая ничего из того, что он представил.
Тогда он им сказал:
— Хорошо ли заметили вы, что я сделал?
— Да, — ответили они.
— Но, — прибавил Иосиф, — заметили ли вы, чтобы перемена в платье изменила что-нибудь и во мне? Стал ли я хуже, надев рубище? Стал ли я лучше, надев лучшую одежду?
— Конечно, нет!
— Помните же по сравнению с этим, что всё созданное, даже и люди, не должно ничего изменять своим появлением в нашем внутреннем мире. Принимайте с радостью и невинностью, и с христианской любовью братьев, которые посетят вас. А если никто не придёт к вам, храните себя в сосредоточении духа.
