Три встречи
Памяти Юрия Кудрякова
Я каждый день приходила сюда — в маленькую серебристо-зеленую долину. Горы сотворили эту колыбель для новорожденной речки, которую можно было перепрыгнуть, если хочешь попасть с одного берега на другой. Вода, ледяная, прозрачная быстро сбегала вниз, будто боялась не успеть соединиться в широкий и бурный поток у самого подножия скал. Дно сплошь покрывали камешки — бордовые, коричневые, белые, оранжевые, и даже синие. Их красочность сохранялась до тех пор, пока они были в воде. Как только камешки попадали на сушу и просыхали, то превращались в скучные серо-бежевые осколки. И с ними не хотелось играть. Я опять отправляла их в воду, и происходила метаморфоза: они тотчас возвращали себе яркость и, дополняя общую мозаику, украшали дно росписью первозданного мира. Что я здесь делала в зеленой и маленькой долине? Думала… И еще играла в камешки.
И вот однажды ко мне с горы спустился человек. С виду обычный, лет пятидесяти. Темные волосы схватывала резинка в длинный, до пояса, хвост, скуластое лицо, карие с зеленью глаза, тонкое, но крепкое телосложение, средний рост. Одет был просто и удобно: холщевые брюки и куртка, полинявшие от времени, когда-то были терракотового цвета. На плече висела дорожная сумка из коричневого льняного полотна. Из нее торчали пучки горных трав, ради которых он, наверное, и пришел сюда.
Приветливо поздоровавшись, он сел на берег речки и вместе со мной стал играть в камешки. У него это получалось даже лучше, чем у меня.
— Ты давно тут живешь?
— Да, — сказал он.
— А где?
— Там, высоко в горах.
— Совсем один?
Он промолчал.
— А зачем ты тут? – не унималась я.
Сидеть и молча вдвоем играть в камешки казалось мне странным занятием.
— А ты? – Спросил он.
— Я? Я в отпуске.
— И я в отпуске.
— Давно?
— Десять лет.
— Сколько?
Он промолчал.
Мы сидели рядом и наблюдали за водой. Вдруг мимо нас промелькнула какая-то тень. Я вздрогнула, потому что никогда не видела тень отдельно от предмета.
— Кошка умерла, сказал он тихо и спокойно, — только она об этом еще не знает.
— Чья кошка?
— Моя. Она давно собиралась. Старая.
— Ты шутишь?
Он промолчал.
— Ты очень странный, — сказала я. – Никогда таких не встречала. Ты не хочешь со мной говорить?
— Ты говоришь. Мне зачем?
Действительно…
— Ты учитель?
— Нет идеи учить, есть желание поделиться.
— Чем?
— Например, тем, что мысль более реальна, чем все, что тебя окружает. Ты посылаешь ее во вне. Если она не находит соответствующей вибрации, то бумерангом возвращается обратно.
Я замерла. Все дни напролет я только и делала, что мысленно вступала в конфликт с мировым правительством. И при этом становилась все более беспокойной. А он, собственно, откуда знает, что происходит в моей голове? И еще кошка…
— Не нужно вызывать агрессию людей по отношению к себе. Думай, говори и общайся только из позитивной позиции, о чем бы ни шла речь.
— А откуда изнутри рождается агрессия?
— Это либо способ подчинения, либо страх. С годами вырабатывается как способ реагирования и взаимодействия с миром. Потом просто убивает.
— Ужас какой, — подумала я вслух, — а откуда ты все знаешь?
Он промолчал. Встал и собрался уходить.
— Ты еще вернешься?
— Завтра, — сказал он.
— Почему мужчины перестали о нас заботиться? – Спросила я его на следующий день.
— Заботу нужно правильно просить. Изнутри нежности и мягкости.
— А бывает иначе?
— Как правило. Требовательность, хитрость, прагматизм, упрямство, истерики, манипуляции бумерангом возвращаются обратно и формируют женское одиночество.
— И где брать нежность и мягкость?
— Они живут в сердце каждой женщины.
— В прямом смысле?
— Сердце – это душа души.
Я долго молчала. Как это было необычно, красиво и как откликалось: душа души. И в ней, независимо ни от чего жила нежность, мягкость, доброта…
— Поверь, для мужчины истинное счастье исполнять желания женщины.
— Теперь верю…
Я всегда знала, что мир состоит из обманутых обманщиков. И мне было очень жаль людей. Но я никогда не думала, что в мою такую взрослую и уже состоявшуюся, по моему мнению, жизнь
войдет человек, который сможет мне рассказать обо мне…
— А учитель – это кто? – Спросила я его.
— Это тот, с которым ты находишься в одном настрое, без обмана, и вы оба ищите духовный путь.
— Как же так? Учитель ведь уже на пути.
— Если учитель перестает быть учеником, он перестает быть и учителем.
— А как узнать, когда произойдет встреча?
— Когда ученик готов, учитель находит его сам.
Мы доставали камешки, и вновь возвращая их в воду, выкладывали узор в форме цветка.
— Красиво! Правда, ведь?
Я улыбнулась. Он молчал.
— А почему ты мне не всегда отвечаешь?
— Пустые беседы не нужны.
— А как же вежливость, светские манеры, реверансы?
— Это заменители любви друг к другу.
— Ты хочешь сказать, что за неимением любви люди обучились манерам?
— Люди привыкли ожидать результат от слов и поступков. Любви результат не нужен. Любовь просто любит.
Он встал и, подобрав сумку с травами, пошел вверх:
— До завтра, — крикнула я.
Он обернулся:
— До завтра, – ответил не громко и спокойно.
Долина укрытая голубым куполом, безмятежно дремала, убаюканная пением птиц. Я сидела одна и ждала уже больше часа. А он задерживался. Наверное, искал трАвы. Я думала о том, что такое понятие как нежность, давно ушло из обихода женщин прошлого, которым и БАМ приходилось строить, и шпалы класть, а потом таскать тяжелейшие сумки с продуктами, ухаживая за семьей. Современным девушкам досталось другое время. У них не будут так изувечены суставы, раздуты вены, их плечи не разовьются, превращая фигуру в мужеподобную. Но тогда отчего среди них так повально прописалась депрессия? Отчего сформировались блоки в движении энергии счастья?
— Это происходит тогда, когда человек ни к чему не стремится или устремляется не к тому.
Я вздрогнула.
— Ты появляешься из облаков?
Он промолчал. А я, вспомнив урок, остановила светскую беседу. Мне на юбку лег букет из голубых незабудок.
— Спасибо. Они очень нежные.
— Как ты.
Я удивленно посмотрела ему в лицо. На меня смотрели спокойные и любящие глаза.
— Есть вещи, на которые невозможно влиять. Их нужно принять и изо всех сил стараться идти дальше.
— Ты о том, что нельзя помочь всем?
— Не старайся быть добрее Бога. Для того, чтобы стать счастливым и свободным сначала нужно самой успокоиться.
— А как же несправедливость? Как же зло? Его так много сегодня в мире.
— Ты хочешь, чтобы в твоем сердце ужились вместе справедливость и милосердие?
— Да.
— Это сено и огонь. Им никогда не быть вместе.
Я задумалась. Да. Он прав. Истинное милосердие не следует за справедливостью. Оно существует НАД или ВНЕ…
— Ты не ответил, а как же зло?
— Разве? Бороться со злом можно только не становясь злом. Я тебе это сказал.
— Я думаю, о чем тебя еще спросить.
Он молчал.
— Скажи, ты все время говоришь о духовности. А как же интеллект?
— Излишнее доверие интеллекту – помеха в движении по пути.
— Да уж. Можно учиться всю жизнь, но так ничего и не выучить…
— Ты очень много испытала в жизни, пришло время учиться.
— Но ведь сегодня наша последняя встреча?
— Ни к кому в этом мире не привязывайся. Отпускай то, что больше всего потерять боишься. Всех прощай.
— Всех?
— Прощает тот, кто не привязан к результату.
Он развернулся и пошел по тропинке вверх.
Мне так не хотелось его отпускать. Столько вопросов еще осталось без ответа. Метров через пятьдесят он обернулся:
— Когда освоишь эти уроки, мы снова встретимся.
Незабудки голубым пятном лежали у меня на коленях, пели птицы, а долина дремала в лучах теплого солнца.
Мы больше не встретились.Он ушел в иной мир. Но я думаю, что обещанная им встреча все-таки состоится. Когда-нибудь потом.
