Посеем семена добра…

Это тоже бабушка с сестрой и подругой

А это прадедушка — Иосиф.

В самом центре — моя прабабушка -Анеля.

А бабушка стоит рядом с ней справа. Девочка-гимназистка.  Сверху слева — Владислава служит сестрой милосердия в госпитале. Она еще пока не замужем. Средняя — Ванда, тихая и очень романтичная, пишет стихи. Сын — Николай — пока тоже гимназист.

Это моя семья

Еще не наступил 1937 год, когда из всей семьи останется в живых только бабушка…. А пока они все счастливы, они вместе.

Я росла в то время, когда «интеллигенция» — частенько было словом «ругательным». Когда в рабоче-крестьянском государстве с унизительным пренебрежением относились к людям, не стоящим у станка или не сидящим на тракторе. Нет, это было не в газетах, это было не с трибуны. Это «парило» в воздухе. Их считали не приспособленными к спартанской жизни, их называли «нюнями»,  «слюнтяями», «очкариками». Над ними посмеивались даже с экрана, утонченно презирали. Или осуждали и обвиняли за политическую неадекватность, « философскую гниль», за игру на гитаре,  даже не пытаясь завуалировать свое отношения хотя бы из вежливости. Помню, как мы гуляли в парке Горького.  Моя крошечная ладошка лежала в руке замечательного человека – друга моего отца. И вдруг, как удар в спину за модные тогда «техасы»: « Ишь, стиляга, другому-то не выучился».  В те далекие шестидесятые  он был известным физиком, который получил практически смертельную дозу радиации, чтобы при опытных работах с реактором пострадало как можно меньше сотрудников его лаборатории. Или моя бабушка, вся семья которой была репрессирована. И она знала, кто привел к нам в дом НКВД. Во время войны, когда дети того, по чьей вине был расстрелян ее брат, отравлена в тюрьме сестра, практически умирали с голода, а их мать лежала в простудной горячке, она каждый день ходила к ним, помогала, кормила последними крохами, отнимая у собственных детей и себя. И они все выжили. Моя мама, которая и днем и ночью, по первому зову бежала к больному ребенку, лечила, выхаживала, потому что называла профессию врача – служением, а не работой. Дедушка, который читал лекции в московском планетарии, до самозабвения любящий детей. Собирающий вокруг себя всех «непутевых» мальчишек, которых после войны было немало и рассказывающий о далеких звездах и галактиках. Это была моя семья – необыкновенно добрых, отзывчивых, образованных и по-настоящему интеллигентных людей. Пусть они были эмигрантами, пусть они относились не к исконно-русскому народу. Но они жили на территории этой страны и делали все, что от них зависело, чтобы кому-то в ней жилось лучше.  И вот опять, все чаще и чаще, слышатся слова о той самой интеллигенции, которая «не тонет», с той самой интонацией, которая, порой, омрачала и мое детство. Сейчас мне думается, что в советской стране интеллигенция была каким-то условно-созданным классом, « прослойкой», как тогда говорили.  Мне всегда было не понятно это искусственное разделение. Потому что, если хоть немного подумать – вся русская интеллигенция либо осталась в эмиграции, либо замучена в лагерях, тюрьмах и ссылках. А та интеллигенция, о которой говорили в советское время,  имеет свои корни в тех же рабоче-крестьянских семьях, которые были положены в основу строительства и нового строя и нового человека. Поэтому осуждая или проявляя гнев по отношению к интеллигенции – мы, собственно, ругаем и осуждаем самих себя. Другое дело – для чего мы это делаем? Что нами движет? Поиск очередного врага, на которого можно списывать неудачи, будь то экономические, социальные, культурные? Заигрывание с «простым»народом? Но ведь народ – не безликая толпа в подавляющем большинстве. И, как мне кажется, заигрывать с ним – одна из форм глубокого неуважения, призрения и высокомерия по отношению к нему. Может быть зависть?  Ведь все еще посылает Господь на нашу грешную землю людей, из которых вырастают ученые, поэты, писатели, словом, вся та «интеллигенция», которая не дает кому-то покоя. Или, самый худший вариант,  — зависть к чужому успеху, к тем общечеловеческим качествам и принципам, которые нельзя купить.  Интеллигентный человек вызывает резкое раздражение. Почему? В чем мотив?  Ведь сегодняшняя интеллигенция – это дети тех, кто жил в эпоху социализма. А в применении к нашей стране – еще и тех, кто не успел уехать в эмиграцию после 1986 года, а остался здесь.   Почему нам так нравится говорить плохо о себе?  Когда я заканчивала школу, очень много говорили о народе в целом и мало о человеке конкретном. В основе лежал принцип коллективной безответственности, в воздухе веяло революционными переменами. Они наступили. Прошло каких-нибудь 10-15 лет и опять все чаще и чаще слышно, как интеллигенция исторически «продала», «не смогла», «предала интересы» и т.д. Будто это люди из другого мира или с другой планеты, которые поставили себе целью уничтожение всего позитивного, что создавали и создают другие классы. Сижу вот и думаю, а в Евангелии, где написано о классовой борьбе? Там, что ни слово – призыв к мирности духа, к любви к взаимопониманию и взаимной поддержке. Правда, мне вспомнился и другой лозунг – «Разделяя – властвуй». Но это уже совсем другая история…..Чтобы народ в целом был здоров, так важно, как мне кажется, чтобы были духовно здоровы и все, кто его составляет. Потому что в машине, которая движется, в самолете, который летит – нет ненужных деталей. Там все работает сообща.

Мы любим вечерами  неспешно разглядывать старые фотографии. Давно забытое, вдруг, всплывает в памяти и смотрит со старинных  снимков, согревая воспоминаниями. Правда, это бывает настолько редко. Ведь теперь все так заняты.

   Сегодня выдался тихий вечер, когда  не нужно куда-нибудь спешить; мы решили достать из книжного шкафа самый «древний» альбом. Среди прочих, попалась пожелтевшая  фотография, на которой две молодые женщины сидят на крылечке Бобровской дачи. В руках у одной – гитара.  Другая, кутаясь в теплую шаль, держит в руках книгу. Это подруги моей бабушки.

   Они дружили лет сорок. Познакомились еще в гимназии. С тех пор, чтобы не случалось в их жизни, не расставались. Но ссорились практически каждый день. Одна была романтическая и мечтательная натура, вторая – рассудительная, хозяйственная, «правильная». Первая играла на гитаре и пела романсы, сочиняла стихи, писала музыку. Вторая – отлично готовила, трудилась на производстве в пищевой промышленности, там же занималась и наукой. Создавала новые рецепты и технологии для общественного питания. Первая всегда опаздывала, быстро краснела и смущалась, вторая – была точна, будто проглотила будильник, и не подвергала сомнениям собственную точку зрения никогда.  Обе были не замужем. Первая – потому что «не сложилось», потому что «несчастная любовь» преследовала ее раз за разом. Вторая – была готова на все ради мужа, но мужчины почему-то уходили сразу же после первой или второй встречи. Первая мечтала о ребенке, похожем на ангела, с золотыми кудрями, нежным лицом и добрым сердцем. Вторая – готова была дать ребенку все, чтобы он рос уверенным в себе и нужным обществу человеком. Их объединяли одинокие вечера. Первая пела, читала стихи и жаловалась на очередную неудачную любовь. Вторая  вначале ее жалела, потом «учила» и «советовала», потом они ссорились. Такие вот подруги проживали в нашем  Духовском переулке давным давно.

   И вот наступил тот роковой день, когда их  очередная ссора стала вдруг окончательной и необратимой. Первая плакала и говорила, что не может больше перенести жестокости второй.   Вторая  объявила, что не хочет больше видеть малодушия и никчемности первой. Почему я вспомнила об этом? Ведь это было так давно. После ссоры и расставания первая написала очень красивый и грустный  романс. В нем были такие слова:  « Скажи, зачем твоя мне, правда? За этой правдой не стоит любовь».

Хотелось бы поделиться с вами рецептом простого домашнего десерта, который удивительно подходит к чаю в разгар зимы. Потому что… напоминает о теплом лете.
Тесто: 125 г муки, 1 яйцо, 1 чайная ложка растительного масла, соль, лимонная цедра.
Начинка: 16 крупных слив без косточек, кусковой сахар.
Смешать муку, масло, яйцо, соль, цедру и 4 столовые ложки теплой воды. Приготовить эластичное тесто. Дать ему постоять 30-40 минут. Затем тонко раскатать его, используя льняное полотенце или прозрачную пленку, разрезать на квадратики или ромбы.
У слив удалить косточки, положить вместо них кусочки сахара, завернуть в тесто. Выпекать на листе бумаги для приготовления кондитерских изделий, предварительно смазав его растительным маслом. Температура духовки 180 градусов.
Приятного аппетита!

«В одном царстве-государстве, где березы хороводы водят, да птицы в зиму лютую к югу улетают, с  красивым и звучным именем Россия, жили-были дед да бабка. И были у них три внука. Вернее два внука и одна внучка – Настенька. С виду девочка, как девочка: косички и бантики, ранец за плечами и глаза такие ясные, чистые, как озерная гладь. И был у нее один внутренний секрет, о котором знали папа да мама, дедушка да бабушка и младший брат. А старший брат не ведал. Был он уже совсем взрослым и самостоятельным, да шалопай-шалопаем. За что ни примется, все не задается. Настенька его очень любила, от всех защищала и говорила, что он самый добрый на свете. Просто так вышло, что пока – шалопай. А секрет у Настеньки был вот какой: понимала она язык всех зверей земных и птиц небесных. И очень их всех любила и жалела. Особенно лошадей. И, если выдавалась у нее минутка свободная, бежала на конюшню, где жили лошадки, и помогала их кормить, лечить и выгуливать. И местный ветеринарный врач – тетя Света —  всегда за ней посылала, если не могла определить, что у лошадки заболело. И вот в один прекрасный день у рыжей красавицы Вилли родился маленький  и слабенький  жеребенок. Всем известно, что эти крохи сразу же встают на свои ножки.  А наш – встал, да упал, силы жизни в нем не было. И масть у него была какая-то странная: ни рыжий, ни серый, а тут еще – ни больной, ни здоровый. Осмотрели его врачи и тренеры и решили, что подпадает он под выбраковку. Как тут быть? А дело шло к лету. Дети собирались на каникулы. Настенька с младшим братом уезжала на дачу. Как узнала она эту горькую правду про лошадку, так и побежала к папе и маме со слезами. Надо, мол, забрать жеребенка с собой, чтобы не дать ему сгинуть. Разве он виноват, что таким родился?  Ну, мама-то с папой – ни в какую. Лето кончится. Куда потом жеребенка девать? Пригорюнилась Настенька. А тут, как нарочно, приехал в гости старший брат-шалопай. Вот она и давай с ним шептаться, жалко ведь лошадку маленькую. И стали они вместе родителей уговаривать. Пока, мол, лето пройдет, лошак окрепнет, потом его в деревне где-нибудь пристроят. Не устояли родители, согласились. Они и сами животных любили, да просто занятые очень, когда тут еще со зверями разбираться. И строго-настрого наказали они своим детям, чтобы сами за коньком присматривали, кормили, лечили, гуляли и на них, людей по самое горлышко занятых, никаких своих надежд не возлагали. Так и переехал маленький лошак на большом папином «Кадиллаке», в багажнике, на дачу. И поселился в старом сарайчике, спрятанном в углу яблоневого  сада.  Все лето ребята возились с маленькой коняшкой. И кормили его и чистили и выгуливали. На вольной воле, да на зеленой траве, любимый и ухоженный, стал малыш крепнуть и расти не по дням, а по часам. И потихоньку превращаться в красавца конька да не горбунка, а в чудо-чудное, да диво-дивное. А тут к концу лета, приехал опять к ним старший брат навестить всех, да и пошел в соседнее село, где и зимой люди жили, а не только на дачу летом ездили. И вот зашел он в один дом, ни бедный, ни богатый. Но кружевной весь и по окнам и по дверям. Будто кто топориком кружева из дерева резал. Такой дом-красавец. И вышла к нему на порог  молодая барышня с русой косой и синими глазами, что то небо. И  начал старший брат рассказывать ей историю конька, да помощи просить. Мол, не знает ли она, может кому и сгодиться лошадка. А он, со своей стороны, обещает помогать для коняшки еду заготавливать летом, да навещать его с сестренкой и братом, которые его выходили. Так и разговорились. А девица-красавица оказалась учительницей сельской школы. Она очень обрадовалась, что у ее ребят такой друг появится: живой конек. Маленькие на нем кататься будут, а большие  по школьным делам ездить  на тележке. С той самой поры и подружились старший брат и Вера Николаевна – красавица-учительница. И по каким-то дивным делам перестал старший Настенькин  брат быть шалопаем. А превратился в серьезного и ответственного мужчину. Так все радовались!  А Настенька улыбалась своими глазами-озерами и говорила, что добрые дела малые в добрые дела большие переходят. Одна спасенная жизнь другую жизнь спасла.»

   Оленька захлопнула книжку и повернулась к бабушке, которая сидела у окна с вязанием:

-Знаешь, я бы с этой Настенькой подружилась, — сказала она весело.

А Тюпа, он ничего не сказал, потому что валялся на пушистой спинке и держал в маленьких  и острых зубках клубочек шерсти, из которой бабушка вязала варежки для зимы.

Не авангард…. Просто «память о бабушке»

Добрый день. Я тут подумала на досуге. Помнишь, мы говорили о том, что мозг, по Бехтеревой, похож, скорее, на приемник, чем на мыслящий орган. Так вот, по Феофану Затворнику, человек «думает» не головой, в физическом смысле этого слова. А есть такой орган внутри нас – РАЗУМ. Этот орган относится к составляющей души. То есть он не только плотского происхождения. А если это так, то вот что получается. Интеллект, значит, как ты пишешь, не один влияет на качество разума. На качество разума влияет – духовность. Чем выше духовность или святость, тем чище и светлей душа, и тем чище и светлей разум. Вот здесь Святые отцы говорят о таком качестве, как смиренномудрие. Чистый – смиренный – разумный или мудрый.  А в светской культуре ставка делается на информационность, образованность, начитанность и т.д. вплоть до колдовства, магии и эзотерики. То есть, на духовность, но с другим знаком. Но никогда  — на духовность истинную. Почему? Да потому что истинная чистота – дело очень сложное, труднодостижимое. А во святые по гордости человеческой хотят все. Конечно, кроме тех, кто себя уже таковыми считает. В учителях сейчас чуть не больше, чем в учениках. Вот и получается кольцо обмана или самообмана, в котором просто невозможно найти себя. Ну, согласись, там, где лукавство – как найти истину? А истина внутри каждого крещенного человека заложена…  А теперь представь, что душа у человека – плотская, земная, любящая удовольствия земные и забывшая о своей исторической родине там, на небе седьмом…. Что получается? Что разум – тоже имеет плотское устроение. Как говорят  —  хотел бы в небо, да грехи не пускают…. В таком ложном состоянии , скажем – двойственном, себя отыскать очень трудно. Да и как? Глаза души-то – не духовные…. И понимает человек, что живет не очень, чтобы очень, да сделать-то с собой ничего не может, или не хочет. И тогда лукавый интеллект начинает помогать изо всех сил. Помогает подменами – эрудированностью, мечтательностью, изыском привычек и …. внутренним возношением. Я помню, как в дни моей молодости в определенных кругах ( я тогда работала в издательстве) было  просто необходимо читать периодику, «модные» романы; причем, чем сложнее там было уловить мысли автора, тем более талантливыми они считались. И если оказывалось, что ты что-то не читал, то на тебя смотрели, как на неандертальца. А уж про гуманитарный факультет и говорить нечего. Правда, мне лично очень повезло. На третьем курсе я пришла подрабатывать в издательство. И первую книгу делала совместно с опытным редактором, которая меня и учила «забыть все то, чему учили в институте». Так  вот, когда на одном из очередных чаепитий обсуждался, кажется, «Альтист Данилов», она тихо и мимоходом заметила: «Человек в жизни обязан прочитать одну книгу – Библию. А на все остальное — если времени не жалко». Спасибо ей большое за эти слова. Так вот я и подумала, чтобы найти себя, настоящего, может быть,  вначале нужно поискать Бога? Или очень попросить, чтобы Он тебя отыскал?