От всего сердца поздравляю всех со светлым праздником Воскресения Христова!
Милости Божией и помощи Божией во всех благих делах!
Тропарь, глас 1
Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы победы знамение носяще, Тебе Победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне.
Праздники бывают разные. Сейчас мы встречаем праздник Входа Господня в Иерусалим; это один из самых трагических праздников церковного года. Казалось бы – все в нем торжество: Христос вступает в Святой Град; встречают Его ликующие толпы народа, готовые из Него сделать своего политического вождя, ожидающие от Него победы над врагом; разве здесь есть что-то трагическое?
Увы, есть! Потому что все это торжество, все это ликование, все эти надежды построены на недоразумении, на непонимании, и та же самая толпа, которая сегодня кричит: “Осанна Сыну Давидову!”, то есть, “Красуйся, Сын Давидов, Царь Израилев”, в несколько дней повернется к Нему враждебным, ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия.
Что же случилось? Народ Израилев от Него ожидал, что, вступая в Иерусалим, Он возьмет в Свои руки власть земную; что Он станет ожидаемым Мессией, Который освободит Израильский народ от врагов, что кончена будет оккупация, что побеждены будут противники, отомщено будем всем.
А вместо этого Христос вступает в Священный Град тихо, восходя к Своей смерти… Народные вожди, которые надеялись на Него, поворачивают весь народ против Него; Он их во всем разочаровал: Он – не ожидаемый, Он не тот, на которого надеялись. И Христос идет к смерти…
Но что же остается одним, и что завещает нам Христос Своей смертью?
В течение именно этих дней, говоря народу о том, какова будет их судьба, когда они пройдут мимо Него, не узнав Его, не последовав за Ним, Спаситель Христос говорит: Се, оставляется дом ваш пуст; отныне пуст ваш храм; пуст ваш народный дом; опустела душа; опустели надежды; все превратилось в пустыню…
Потому что единственное, что может превратить человеческую пустыню в цветущий сад, единственное, что может дать жизнь тому, что иначе – пепел, единственное, что может сделать человеческое общество полноценным, единственное, что может помочь человеческой жизни стремиться полноводной рекой к своей цели, – это присутствие Живого Бога, дающего вечное содержание всему временному: Того Бога, Который настолько велик, что перед Ним нет ни великого, ни малого, а в каком-то смысле все так значительно – как перед любовью: самые мелкие, незаметные слова так дороги и значительны, а большие события иногда так ничтожны в таинстве любви.
Оставляется вам дом ваш пуст… Народ искал земной свободы, земной победы, земной власти; его вожди хотели именно властвовать и побеждать. И что осталось от этого поколения? Что осталось от Римской империи? Что вообще осталось от всех тех, которые имели в руках власть и думали, что никогда она не отнимется у них? – Ничто. Порой – могилы; чаще – чистое поле…
А Христос? Христос никакой силы, никакой власти не проявил. Перед лицом непонимающих Его Он так непонятен: Он все мог, Он мог эту толпу, которая Его так восторженно встречала, собрать воедино, из нее сделать силу, получить политическую власть. Он от этого отказался. Он остался бессильным, беспомощным, уязвимым, кончил, как будто побежденным, на кресте, после позорной смерти, среди насмешек тех, могилы которых теперь не сыскать, кости которых, пепел которых давно рассеяны ветром пустыни…
А нам завещал Христос жизнь; Он нас научил тому, что, кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, – нет ничего. Он нас научил тому, что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Он нас научил тому, что нет ничтожных людей, тому, что страдание не может разбить человека, если только он умеет любить. Христос научил нас тому, что в ответ на опустошенность жизни можно ответить, отозвавшись только мольбой к Богу: Приди, Господи, и приди скоро!..
Только Бог может Собой заполнить те глубины человеческие, которые зияют пустотой и которых ничем не заполнишь. Только Бог может создать гармонию в человеческом обществе; только Бог может превратить страшную пустыню жизни в цветущий сад.
И вот сегодня, вспоминая вход Господень в Иерусалим, как страшно видеть, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего только с вестью о любви до конца – и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви они искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, – до готовности жить для любви и умереть от любви. Они предпочли, они хотели, жаждали земного. Осталась пустыня, пустота, ничто…
А те немногие, которые услышали голос Спасителя, которые выбрали любовь и уничиженность, которые захотели любить ценой своей жизни и ценой своей смерти, те получили, по неложному обещанию Христа, жизнь, жизнь с избытком, победную, торжествующую жизнь… Это – праздник, который мы сейчас вспоминаем, который мы сейчас празднуем; это день страшнейшего недоразумения: одним оставляется дом их пуст, другие входят в дом Божий и становятся сами храмом Святого Духа, домом Жизни. Аминь.
Не спрашивай, чего можно ждать от жизни, —
спрашивай, что жизнь ждет от тебя
Виктор Франкл
Для работы в направлении поиска смысла жизни, смерти, страдания, любви качественно новые горизонты поможет раскрыть книга выдающегося врача, доктора Виктора Франкла «Человек в поисках смысла» .
Виктор Франкл считает, что вопрос о смысле жизни в явном или неявном виде волнует каждого человека. О нём свидетельствует напряжение между тем, что «я есмь» и тем, «кем я должен стать», между реальностью и идеалом, между бытием и призванием. Духовные поиски человека отражают уровень его осмысленности по отношению к жизни.
Человек, считающий свою жизнь бессмысленной, не только несчастлив, он вообще едва ли пригоден к жизни. Если человек не может придумать доводы в пользу жизни, то рано или поздно у него возникают мысли о самоубийстве. Задайте человеку вопрос о том, почему он не думает о самоубийстве, и вы услышите ответ о смысле его существования.
Смысл жизни каждого конкретного человека обнаруживается, а не придумывается. Смысл существует не сам по себе, а в той или иной ситуации для конкретного человека. Он уникален. Задача врача, по Франклу, не навязать пациенту смысл, а лишь помочь его найти. Жизнь каждого человека уникальна.
Сомнения в смысле жизни отражают истинные человеческие переживания, они являются признаком человека в самом человеке. Ибо только человек задумывается о смысле своего существования, сомневаясь в нём. Проблема смысла жизни временами может буквально завладевать всем человеком. Но всё равно жизнь предъявляет свои права. Если человек забывает цель и увлекается средствами, у него возникает «невроз выходного дня» — ощущение пустоты собственной жизни. Жертвы этого состояния напиваются или «вмазываются» для того, чтобы спастись от ужаса этой пустоты.
Франкл считает, что в жизни человека существует некий Высший Замысел. Он считает, что мы никогда не поймем этот Замысел, как ветвь не поймет замысел дерева. Вера в Высший Замысел, по словам доктора Франкла, имеет огромное психотерапевтическое и психогигиеническое значение. Такая вера делает его более жизнеспособным. Для такой веры нет ничего бессмысленного. В этом плане человек, верующий в Высший Замысел о нем, в собственное высшее предназначение, приближается к границам религиозного поиска.
Поиск удовольствия, радости и счастья сам по себе не может быть смыслом жизни, поскольку удовольствие — это следствие результата наших стремлений.
Франкл утверждает, что психологически незрелому человеку необходимо разъяснять богатство мира ценностей и помочь ему выработать гибкость и способность переключаться на другую ценностную группу, если к настоящей утрачен интерес.
Франкл приходит к выводу, что жизнь человека по сути своей никогда не может быть бессмысленной. И пока сознание не покинуло человека, он постоянно может реализовывать те или иные ценности. И даже если возможностей для этого у него немного, реализация собственных ценностей остается для него доступной всегда.
Врач должен помогать больному реализовать его право на жизнь и стремление жить. Помогать надо и покушающимся на самоубийство. Самоубийца похож на шахматиста, который столкнулся с очень трудной задачей и просто смахивает фигуры с доски. А ведь таким способом задачи не решить. Необходимо научить пациентов благоговеть перед жизнью, надо помочь пациенту наполнить свою жизнь смыслом. «Если у человека есть зачем, он вынесет любое как». Ничто не помогает человеку преодолеть объективные трудности и переносить субъективные неприятности, если перед ним не сто`ит жизненно важная задача, особенно, если она представляется чем-то вроде реализации собственной жизненной миссии.
Задача врача, по мнению Франкла, состоит в том, чтобы помочь психологически незрелому человеку достичь максимальной сосредоточенности на жизненной задаче, стоящей перед ним. Необходимо помочь такому человеку понять неповторимость и своеобразие его собственной жизни. Ведь его всё время учили быть «как все» и, следовательно, осознанно или неосознанно уничтожали его индивидуальность. Как человеку разобраться, каким он должен быть, в отличие от того, каков он есть? На этот вопрос отвечает Гете: «Размышляя — никогда, но только действуя! Старайтесь исполнять свой долг, и вскоре вы узнаете, кто вы. А что тогда является вашим долгом? Требования каждого дня!»
Смерть также имеет смысл. Перед лицом смерти мы обязаны максимально использовать отведенное нам время. Тогда жизненный смысл становится еще контрастнее. В основе смысла человеческой жизни лежит принцип необратимости существования. Эту мысль и следует доводить до зависимого человека, чтобы он взял на себя ответственность за собственную жизнь.
По Франклу, человек похож на скульптора, который из камня ваяет свою жизнь. И поступать следует так, как поступает скульптор. Он старается уже в камне увидеть то, что из него можно сделать так, чтобы было меньше отходов. Кроме того, человек не знает, сколько времени ему отпущено. Торопиться не следует, но и простаивать не стоит. Неважно, если работа не завершена. Важно, какого она качества на том или ином этапе.
Жизнь имеет смысл, длинна она или коротка, воспроизводит себя или нет. Если бы жизнь бездетной женщины была абсолютно бессмысленной только потому, что у нее нет детей, это значило бы, что человечество живет для детей, и единственным смыслом жизни человека является воспроизведение себе подобных. Тогда получается, что каждое поколение передает проблему следующему, так и не разрешив ее.
Видеть в материнстве единственный смысл жизни женщины — значит бросать тень не только на жизнь женщин, но и на жизнь женщины-матери, низводя ее до уровня самки. Франкл считает, что смысл человека раскрывается на более глубоком уровне — на уровне духовной любви.
Виктор Франкл пишет: «Если бы все люди были идеальными, то каждого можно было бы заменить другим. Именно из нашего несовершенства вытекает незаменимость и невоспроизводимость каждого человека, поскольку каждый из нас несовершенен на свой манер. Чем более специфичен человек, тем менее он похож на других, тем менее он соответствует норме».
Франкл отмечает, что в каждом из нас есть потребность в общности с другими людьми. Человеку необходимо сообщество, ибо в нём смысл его жизни актуализируется. Франкл считает, что там, где не ценится индивидуальность каждого, где нет сообщества, там — толпа. Толпа не терпит индивидуальности. Толпу он сравнивает с булыжной мостовой, а истинное сообщество — с мозаичным рисунком. В булыжной мостовой один камень можно заменить другим; в мозаике каждый фрагмент незаменим. И если он выпадает, приходится перестраивать весь рисунок. Вот почему потеря личности для сообщества, в определенном смысле, невосполнима.
Толпа как таковая не имеет сознания и ответственности. Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств — ответственность. Бегство «в толпу» — это освобождение от бремени собственной ответственности. Эта тенденция к избеганию бремени ответственности оказывается мотивом для любых форм коллективизма. Истинное сообщество — это сообщество ответственных личностей; толпа же — это просто множество обезличенных существ.
Работы Франкла проникнуты уважением к конкретной человеческой личности. Он указывал, что, когда дело доходит до оценки человеческих поступков, коллективизм приводит к нелепым заблуждениям. Вместо личной ответственности формируется конформизм и уважение к социальным нормам.
В нравственном плане идея коллективизма приводит к понятию коллективной вины: с людей спрашивают за то, за что они ответственности не несут. Тот, кто судит их, ответственности за приговор не несет.
Франкл считает, что у человека всегда есть возможность выбора, и он должен нести ответственность за свой выбор. Психологически незрелый человек не дает сам себе реализовывать собственные возможности, он сам себе мешает стать таким, каким он может быть. В результате он искажает свою жизнь. Быть человеком, по Франклу, — это значит не только осознавать свое отличие от других, но также уметь становиться непохожим на себя, т.е. уметь изменяться.
Слабоволие человека — это не более, чем самооправдание. Слабовольным становится тот, у кого нет цели и кто не умеет принимать решений. Неудачник каждый раз прогнозирует неудачу и поэтому он ничего и не добивается. Он не хочет разрушать собственные ожидания. Нередко и у врачей существует терапевтический нигилизм. Франкл считает, что человек останется слабовольным до тех пор, пока он хочет оставаться слабовольным.
Франкл советует психотерапевтам руководствоваться следующими словами Гете: «Если мы относимся к людям так, как будто они уже таковы, какими они потенциально способны быть, мы помогаем им стать такими, какими им следует стать».
Жизнь человека бывает не только радостью, но и страданием. Недостаток жизненного успеха никогда не означает утрату смысла жизни. Многие могут вспомнить неудачные периоды своей жизни со всеми их сомнениями и страданиями. А многие ли решаться выбросить из жизни такие периоды? Полнота страданий никогда не кажется нам недостатком осмысленности. Напротив, человек растет и мужает, страдая. Преувеличивая значимость приятных переживаний, люди вырабатывают в себе ничем не оправданную склонность жаловаться на судьбу. Мы посланы в этот мир не для наслаждений. Удовольствие не в состоянии придать жизни смысл. А если так, то отсутствие удовольствия не умаляет смысла жизни. Для оценки мелодии неважно, мажорная она или минорная.
Страдание не лишено смысла, ибо страдая, мы внутренне как бы отодвигаемся от того, что вызвало наши страдания. Страдая, мы всё время остаемся между тем, что есть в действительности, и тем, что должно быть. Страдание вызывает плодотворное, кардинально преобразующее духовное напряжение, которое на эмоциональном уровне помогает человеку осознать то, чему следует быть.
В страданиях человека открывается глубокая мудрость, которая выше всякого рассудка. Для внутренней жизни человеческого духа скорбь и раскаяние полны глубокого смысла. Раскаяние позволяет виновному вновь поднять голову, раскаяться в содеянном.
Смысл страдания в том, что оно оберегает человека от апатии и духовного оцепенения. Пока мы способны к страданию, мы остаемся духовно живыми. Мы растем и мужаем в страданиях, они делают нас богаче и сильнее. Раскаяние и скорбь — оба эти чувства, связанные с нашим прошлым, служат для того, чтобы исправить наше настоящее. Нельзя гасить несчастья алкоголем или наркотиками. Пытаясь забыться, человек заставляет себя «не замечать» случившегося, пытается убежать от него. Но притупление чувств не приводит к устранению самого предмета переживаний.
Наркомания и алкоголизм — это духовная анестезия. Но духовная анестезия может привести к духовной смерти. Постоянно убивая наркотиками и алкоголем эмоционально значимые переживания, человек убивает свою внутреннюю жизнь. Страдание и горе являются частью человеческой жизни. Ни одно из них нельзя вырвать из жизни, не нарушая ее смысла. Ибо лишь под ударами молота судьбы в горниле страданий выковывается личность, и жизнь приобретает свои форму и содержание.
Франкл предупреждает, что человек не должен преждевременно сложить оружие, ибо легко принять ситуацию за «судьбу» и склонить голову перед мнимой участью. Терпение оправдано только тогда, когда сама жизнь ставит человека в условия, когда он вынужден терпеть, ибо ни изменить своего положения, ни избежать его он не в состоянии. Только оправданное терпение является нравственным достижением; только неизбежное страдание имеет нравственный смысл. Таким образом, круг оправданных страданий, по Франклу, весьма узок. В него входят неизлечимые заболевания при условии, что были предприняты все меры профилактики, заключение в концентрационный лагерь при авторитарных режимах, гибель близких людей и т.п.
Психологически незрелые люди нередко заявляют, что они быстрее нашли бы свой жизненный смысл, если бы выбрали другую профессию. Но это глубокое заблуждение. Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит удовлетворения, то здесь виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь дает ему возможность стать таковым. Важна не работа, которую человек выполняет, а то, как он ее выполняет. Всё зависит от того, сколько личностных качеств вложит человек в свою работу.
Франкл описывает невроз безработицы, и его исследования могут сыграть большую роль в работе с наркозависимыми людьми, которые в основном не имеют работы да и не очень стремятся к ней. Он замечает, что основным симптомом безработицы является не депрессия, а апатия. Она опасна тем, что безработный становится всё более пассивным, всё реже проявляет инициативу и оказывается не в состоянии ухватиться за руку помощи, которую ему могут протянуть.
Человек, не имеющий работы, чувствует себя ненужным. Безработица, таким образом, становится питательной средой для распространения наркомании и алкоголизма, поскольку наркотик помогает заглушить чувство ненужности. Безработица выступает в виде козла отпущения, на которого можно свалить всю вину за неудавшуюся жизнь.
— Ах, если бы у меня была работа, всё было бы иначе, всё было бы превосходно, — заявляют такие люди, и считают, что с них теперь нечего спросить. И сами ничего от себя не требуют.
Способность и возможность трудиться сами по себе ничего не значат, ибо в труде можно стать простым орудием для добывания средств. Работа — это не вся жизнь. Но нередко психологически незрелый человек пытается уйти от жизни вообще, найти прибежище в работе, работой заглушить поиск собственного жизненного смысла.
Люди, не имеющие цели в жизни, несутся по ней с такой быстротой, что не замечают ее бесцельности. В воскресенье, когда в бешеной гонке наступает суточная пауза, вся пустота их существования встает перед ними в полный рост. И на что только они не идут, чтобы заполнить эту пустоту! Они мчатся на танцы — там громко играет музыка, и шум избавляет от необходимости разговаривать. И думать нет нужды.
Следующее убежище — искусство. Но если цельного человека искусство обогащает, то для психологически незрелого человека искусство — лишь возможность убежать от себя. Для чтения в этом случае выбираются детективы…
Франкл считает, что самая большая ошибка, которую мы можем совершить в жизни, — это почить на лаврах. Никогда не следует довольствоваться достигнутым. Жизнь не перестает задавать всё новые и новые вопросы, не позволяя остановиться. Только постоянное одурманивание делает нас нечувствительными к уколам совести. Ни в творчестве, ни в переживаниях нельзя довольствоваться достигнутым. Каждый день, каждый час требуют от нас новых шагов.
В своих трудах Виктор Франкл уделяет значительное место поиску смысла любви. Любовь он определяет как переживание другого человека во всём его своеобразии и неповторимости. С точки зрения Франкла, быть любимым — без какого-то вклада, усилия и труда, по милости Божией, получить то, что возможно лишь при реализации всего своеобразия и неповторимости человеческой личности. В любви любимый человек воспринимается как единственное и неповторимое существо. Как человеческая личность он становится незаменимым для того, кто его любит. Франкл утверждает, что любовь не заслуживают, любовь это — просто милость.
А для того, кто любит, любовь меняет восприятие мира. Любовь значительно увеличивает полноту восприятия ценностей. Врата в мир ценностей как бы распахиваются. Для любящего весь мир озаряется сиянием ценностей. Франкл считает, что любовь делает человека зрячим.
Существует три слоя личности — физический, душевный и духовный. Существуют и три возможных способа отношений к личности. Самый примитивный подход относится к внешнему слою: это физическое влечение.
На ступеньку выше сто`ит душевно-эмоциональное отношение. Оно глубже физического влечения. Такое отношение рассматривается как сильное увлечение, ибо в данном случае мы увлечены и личностными особенностями человека — чертами темперамента и характера.
Но душевно-эмоциональное отношение не проникает в сердце другого человека. Это происходит на третьем уровне: на духовном уровне, где и раскрывается сама любовь. Любовь является конечной стадией душевно-эмоциональное отношения, так как она проникает глубоко в душу ближнего. Любовь — вступление во взаимоотношение с другим человеком как с духовным существом. Духовная близость людей представляется Франклу наивысшей из достижимых форм любви. Тому, кто любит, уже больше недостаточно соответствующего физического или эмоционального состояния — его по-настоящему устраивает только духовная близость с человеком. Любящий любит не то, что имеет любимый, а то, кем он является. Взгляд того, кто любит, проникает сквозь физическое и психическое “одеяние“до самой сердцевины другого существа.
Увлеченность мешает заглянуть в суть другого человека. Кто в этом сомневается, тому Франкл советует представить следующую ситуацию: любимый человек безвозвратно потерян. Предлагают двойника. Сможет ли человек переключить любовь на него?
При физическом, как и при душевно-эмоциональном влечении, измены возможны. И только настоящая любовь является гарантом постоянства. Таким образом, любовь — это нечто большее, чем эмоциональное состояние; любовь — это действие, которое направлено на сущность другой личности. Подлинная любовь не зависит от физического наличия человека рядом с любящим. Вот почему любовь переживает физическую смерть любимого человека. В этом смысле любовь сильнее смерти. Существование любимого человека может быть прекращено физической смертью, но сущность его не умирает.
Франкл утверждает, что и в разлуке человек духовно поддерживает связь с любимым существом. Он приводит рассказ одного заключенного концентрационного лагеря, который говорил, что в трудные минуты его поддерживала мысль о любимой. Он вел с ней мысленные разговоры, хотя не знал, жива она или нет. Любовь так мало направлена на тело любимого, что она может легко перенести его смерть; она остается существовать в сердце того, кто любит.
Тому, кто по-настоящему любит, смерть любимого человека кажется непостижимой, как непостижимой кажется ему и его собственная смерть. Когда исчезает тело, неверно говорить, что личность больше не существует, она просто более не проявляется на физическом уровне. Вот почему истинная любовь не зависит от присутствия человека. Любовь настолько независима от тела, что не нуждается в нём. Любовь может существовать и без физической близости. Там, где телесная близость, любовь будет стремиться к ней; но там, где требуется отказ от нее, любовь не охладеет и не умрет. И именно любовь придает телесной близости в браке человеческое достоинство, а близость для любящих является выражением духовного единства.
Для любви физическая внешность имеет небольшое значение. Действительные черты любимого и черты его характера приобретают значение благодаря самой любви. Именно любовь, как лучший косметолог, делает эти черты привлекательными. Вот почему Франкл призывает сдержанно относиться к косметике. Потому что даже недостатки являются существенной частью личности.
Франкл указывает, что нельзя пытаться силой открыть ту дверь, которая открывается сама и не поддается насильственному штурму. Проблемы любви нельзя решать форсированно, они решаются сами. Но следует подготовить себя к любви. И если она свалится на тебя, нужно к этому времени быть сильным, чтобы эта ноша не казалась тяжестью и приносила радость.
Франкл пишет, что если человек потерпел неудачу в отношениях, не следует и обесценивать любовь, как это делают иногда психологически незрелые люди, не добившиеся успеха в любви. Они напоминают ту лису, которая, не дотянувшись до винограда, объявила, что он зеленый и кислый, и сами закрывают себе путь к счастью.
Франкл подчеркивает, что в труде каждый человек проявляет свою неповторимость, а в любви он вбирает неповторимость и своеобразие другого. Во взаимном отказе от любви собственная личность замыкается на самом себе. А импульс любви пробивается к такому слою существа, в котором каждый человек представляет собой не тип, а самого себя, обладающего всем достоинством своей неповторимости.
Франкл предупреждает, что и в вопросах любви мы не застрахованы от ошибок. Например, человеку кажется, что любовь его заставила видеть, а на самом деле он ослеплен сильным увлечением. С точки зрения Франкла, такого понятия, как “неразделенная несчастная любовь“, нет, ибо любовь неизбежно обогащает того, кто любит. Либо вы действительно любите и в таком случае чувствуете себя обогащенным, либо не л`юбите по-настоящему и ищете в другом человеке качества, которые он имеет и которыми вы могли бы обладать. Конечно, ваши чувства могут остаться безответными, но тогда значит и вы не любите.Мы все должны помнить: увлечение ослепляет нас, настоящая любовь дает возможность видеть. Любовь позволяет нам ощутить личность другого человека и тем самым приводит к расширению нашего внутреннего мира. Любовь помогает любимому стать таким, каким его видит любящий. Даже если человек чувствует себя крайне несчастным, он не только внутренне обогащается, но и приобретает более глубокое ощущение жизни. Такие переживания приводят к внутреннему росту и личностной зрелости.
Очевидный вывод, к которому приходит Франкл, — простое увлечение является противопоказанием к браку, но это не значит, что любовь является показанием к браку. Брак — нечто большее, чем проблема личных переживаний. Это, в том числе, и организация социальной жизни.
Франкл считает, что любовь видит человека таким, каким его предполагал при создании Бог. В любви мы постигаем человека не только таким, каков он есть, но и таким, каким он может стать.
На этом мы остановимся в рассмотрении идей доктора Виктора Франкла, напомнив одну из основных его идей: наркоманию, алкоголизм, любую другую зависимость следует лечить поисками смысла жизни.
В красоте природы тоже заложен свой смысл
