Сашенька
В избе пахло "сладким хлебом" — куличами. Бабушка встала чуть свет и Сашенька проснулась вместе с ней. Счастливое это время — ожидание Пасхи. А сначала был пост. И бабушка в черненьком платочке все ходила на службы. Сашенька тихо жалась к ее ногам в огромном золотом Храме. Там было столько Святых! Самым любимым у Сашеньки был Сергий Преподобный. Он всегда смотрел на нее добрыми и строгими глазами. И Сашенька боялась разлениться пока шла служба.
— Молись, деточка, — тихо шептала бабушка, — молись Господу за маму твою, папу, всех сродников.
И Сашенька послушно молилась, поглядывая на Преподобного. Правильно или нет? От сердца или просто так? Бабушка Варя говорила, что все молитвы исходят из сердца. И тогда Господь слышит эту молитву. Сашенька не понимала, как это — из сердца? Она очень старательно повторяла слова выученной молитвы и думала, что, когда так стараешься — это и есть из сердца.
А потом они шли домой. Бабушка Варя хлопотала по хозяйству, а Сашенька ей помогала. Иногда она думала:"У меня никого нет в целом свете, кроме бабы Вари. Она все плачет и говорит, что помрет. А ну-ка и взаправду помрет? " Но от таких мыслей сразу начинало щипать в глазах, откуда ни возьмись, появлялись слезы. И, чтобы не испугать бабу Варю, Сашенька быстро убегала в чулан, где можно было незаметно отплакаться на свободе.
Своего отца Сашенька никогда не видела. Баба Варя ей рассказывала, что он был очень хороший, добрый и бесхарактерный.
— А характерный, это что? — спрашивала Сашенька.
— Ну, это когда человек твердый, знает, что хочет, не дает себя с пути сбить, — старалась объяснять баба Варя.
— ААААА, — тянула глубокомысленно Сашенька, хотя очень смутно понимала, что такое "твердый" и что такое "путь". Правда деда Митя говорил, что путь — это рельсы, по которым ходят электрички. Но тогда становилось совсем непонятно, зачем отцу нужны были пути?
А вот мама… Ее портрет висел над диваном, где спала Сашенька. На нем была нарисована красивая белокурая девушка с большими серыми глазами. Вокруг головы уложена толстенная коса, а в ушах блестели яркие зеленые камешки. Баба Варя говорила, что они называются — серьги. Когда Сашенька вырастет, она отдаст ей мамины серьги, "взденет" и будет красота.
Маму Сашенька тоже никогда не видела. Она уехала за отцом, когда девочке исполнился месяц отроду. И сгинула, как говорила баба Варя. По маме Сашенька очень скучала. Один раз ей приснился сон. Гуляют они с мамой по лугу, цветов там — видимо-невидимо: и колокольчики и ромашки и иван-чай и кукушкины слезки. Мама такая красивая в ярком сарафане и у Сашеньки такой же, только маленький. Они цветы собирают и мама учит, как венки плести. А потом туча налетела и сильный дождь пошел. И видит Сашенька, что мамы нет, она одна стоит в поле; молнии сверкают, гром гремит, страшно до жути…. И закричала она: "Мама, мама!" И проснулась. Рядом с собой увидела бабу Варю, которая испуганно гладила ее по голове и приговаривала: "Будет, будет, это не взаправду, сон только". Долго потом плакала Сашенька, потому что никак не могла понять, куда делась мама….
А завтра — праздник. Завтра Христос Воскреснет! И они с бабой Варей пойдут сегодня святить куличи и яйца. Сегодня баловать нельзя и всех старших слушать нужно. Сегодня к деду Мите в избу сходят. И ему гостинец из Церкви принесут. Потому как он с одной-то ногой сам не сможет сходить. Они его и порадуют с бабой Варей.
— Уже пора вставать? — прокричала она звонко.
— Ишь ты, птица ранняя, — раздался с кухни голос бабушки. — Поспала бы еще, не ровен час до вечеру не выдержишь и всю Пасху проспишь.
— Нет, не просплю, — засмеялась Сашенька, — я уже большая. Ты мне зачем валенки поставила? Что-ли зима?
— Ну, зима не зима, а пол студеный еще. Воздух теплый, а земля не прогрелась, одевай не разговаривай. В Церковь пойдем, сапожки тебе надену, покрасуешься.
Сашенька быстро оделась и побежала в сени умываться. Вода в умывальнике была теплая, баба Варя постаралась. Сашенька вернулась в горницу и стала ждать. Совсем немного осталось до праздника! Вот сейчас они пойдут в соседнее село, а там отец Владимир поставил большие столы возле Храма, а на них все наставили куличи, пасхи, яйца крашенные, да все свечки кругом. Батюшка будет кропить святой водой всю эту вкусную красоту, а потом это есть станут, святое, освященное, что Бог благословил. Сашенька взглянула на портрет мамы: "Если ты приедешь, будешь с нами трапезовать, я тебе самое красненькое яичко отдам. А еще я тебе свой шарфик подарю, что мне на именины баба Варя привезла с райцентра.Приезжай, тебе у нас хорошо будет. Что тебе одной?" — Тихо шептала она слова, которые столько раз проговаривала "про себя".
Баба Варя вошла в горницу торжественная в ярком платке "в розу". Она всегда его одевала на праздники. И Сашеньку повязала розовым платочком. Взяли они сумку с куличами , пасхой и яйцами и пошли в Вознесенское, в Храм.
По широкой дороге, посыпанной гравием, тянулся к Храму народ. Радостный, добрый, все тихо улыбались, громко не смеялись, грех пока. Чинно крестились, шли за ограду Храма к столам и выкладывали из сумок кто что принес.
Отец Владимир шел к столам широкими шагами. В руках держал крапило, а позади не отставал дьякон, у него в руках была большая серебряная чаша со святой водой. Сашенька стояла рядом с бабушкой, едва доставая носом до стола.
— Ишь, Варвара, подросла внучка-то, о прошлом годе головой до столешницы не доставала, — улыбнулась тетка Марфа, бабушкина подружка.
— Ей и положено расти, — баба Варя погладила Сашеньку по голове — Когда батюшка будет стол кропить, ты не пугайся, если на тебя попадет. Пусть. Это хорошо. К доброму это. Не бойся.
— Я не побоюсь, — ответила ей Сашенька.
И не успела она сказать, как разноцветные, сверкающие в лучах весеннего солнца мелкие брызги Божией Святой воды дождиком посыпались на ее розовый платочек, личико, курносый носик, курточку.
— Будто под дождик попала, — улыбнулась бабушка.
А потом они с теткой Марфой пошли поговорить с батюшкой насчет ночной службы, а Сашенька потихоньку вошла в тишину Храма. Там перед Царскими Вратами, в цветах, лежал Христос. Мальчик-алтарник тихо читал непонятные Сашеньке слова. Она хорошо знала этого мальчика. Он был озорник, так говорила тетка Марфа. Но сейчас , с приглаженными вихрами, серьезный, он совсем изменился, не узнать просто. Сашенька посмотрела на Преподобного. В уголках его глаз собрались лучики. От того глаза были добрыми-добрыми. И она тихонечко встала на колени. Глубоко вздохнула, будто в ней не мог уместиться и весь этот огромный золотой Храм и Христос, Который жил здесь всегда. "Это Он только теперь лежит, — думала Сашенька, — а очень скоро Он оживет, встанет и все запоют Христос Воскрес! И тогда все изменится, потому что все станут счастливыми. Разве можно иметь огорчения, когда Бог с тобой?
И из глубины своего чистого и маленького сердечка она вдруг тихо прошептала:
— Ты скоро будешь с нами. И с бабой Варей и теткой Марфой и дедом Митей и со всеми, со всеми. А, значит, и с моей мамой. Покажи ей Себя и Свой рай. Она, наверное, не знает. Она добрая, Ты покажи и она поверит.
Варвара нашла внучку в Храме. Сашенька стояла на коленочках возле плащаницы. Приложившись ко Христу, бабушка взяла девочку за руку:
— Нам пора до дому, Сашенька, — сказала она тихо. — Перекрестить, приложись, перекрестись, пойдем, — подсказывала она внучке.
Сашенька, выйдя из Храма, зажмурилась. Солнце, теплое, яркое грело и слепило, воздух был такой "вкусный". А там, в Своем доме, в Храме, был Бог, который тоже скоро выйдет на улицу, на солнышко и будет радоваться вместе со всеми и всем будет хорошо. Сашенька повернула голову : "Про маму не забудь, ладно?" — попросила она еще раз. И сойдя с паперти зашагала назад в деревню.
— Баба Варя, — спросила она бабушку вечером, — ну почему ты меня с собой не берешь? Мне страшно будет в избе одной. Я тебе мешать не буду.
— И давай с тобой даже говорить об этом не станем, — строго ответила бабушка, — кого тебе бояться? Спать будешь. Мала ты еще ночь стоять, а потом четыре версты со мной топать по ночному холоду. И давай не спорь.
Сашенька по опыту знала, что когда бабушка так говорит, спорить бесполезно.
В девять вечера бабушка положила ее спать на печку, а сама пошла в церковь. Сашеньке не спалось. Барсик куда-то запропастился еще с той недели. Все с ним было бы веселее. Она выглянула из-за занавески. В углу над столом светилась лампадка перед ликом Христа. "Вот буду глядеть и страшно не станет," — подумала Сашенька. В окно тихонько постучали. "Ой,- Сашенька накрыла голову одеялом, — пусть думают, что никого в избе нет. Постучат-постучат да и пойдут дальше", — утешала она себя. Стук прекратился. Но в сени кто-то вошел. Потом тихие шаги прошли в кухню и вот открылась дверь в горницу. Щелкнул выключатель, залив комнату ярким светом. Сашенька тихонько посмотрела из-за занавески. У стола стояла худенькая, белокурая женщина с очень длинной косой. Она резко обернулась.
— Мама! — босая девочка спрыгнула на лавку, потом на пол и крепко обняла маму, не доставая ручками даже до ее плеч.
Молодая женщина, уже поднимала ее на руки:
— Сашенька, девочка моя.
Она прижимала к себе дочку, чувствуя, что они теперь — то одно целое, которое уже нельзя будет разделить. Обхватив маму за шею Сашенька оказалась лицом к Образу. Господь смотрел на нее из Своего далекого мира и вместе с тем был здесь с ними…
— Мама, — Сашенька погладила рукой светлые густые волосы, — Христос Воскрес!
— Воистину Воскрес, доченька!
